Я вспомню в связи с нашим разговором имя замечательного философа Сергея Левицкого, который в своем главном труде "Трагедия свободы" писал о том, что реальность свободы-произвола (а именно о такой свободе говорит ваш друг как о необходимом условии творчества) равнозначна безумию, абсолютизация такой свободы означает распад личности на серию мелких капризов.
       Но есть и свобода положительная, свобода

Искусствоведы соревнуются между собой, интерпретируя холсты через собственный опыт и знания, когда степень убедительности зависит от кропотливой исследовательской работы: важно знать и "первоисточники" и исторический и художественный (философский, библейский, какой угодно, вплоть до детального искусствоведческого) контексты.
       Яйленко "снимает" показания, читая шедевры так, как следователи читают улики, на основании особенностей иконографии раскрывая особенности того самого "города и мира", интерес к которому приводит, порой, к экзотическим библиографическим спискам.

Мысль" выпустило эти толстые серые тома. Причем это стало ясно не только мне - об этом свидетельствуют проходящие в его память международные конференции, переводы Лосева на разные языки - нашлись энтузиасты и перевели Лосева даже на японский. Все это стало возможным, потому что мир - слава Богу - не без добрых людей. Вот заведующая философской редакцией "Мысли" Лариса Владимировна Литвинова сказала после кончины Алексея Федоровича "будем выпускать все, что им написано", и сдержала свое слово. Хотя выпущенные "Мыслью" восемь томов отнюдь не полное собрание лосевских трудов.

В истинной христианской церкви могучим деревом-столпом веры является сам Христос. Истинная церковь, само собой разумеется, не предусматривает никакого ошейника и никакой веревки-привязи для верующих, поскольку центральное место в истинном учении Спасителя занимает учение о Духе Святом и Царстве Небесном - учение о Божественном свете.
       Кругозор этого учения простирается в бесконечность и охватывает буквально все Мироздание вглубь и вширь. А там где человек сталкивается с бесконечностью, там не может быть никакого ограничения свободы для верующего.
       Где сегодня миллионы обманутых людей могут найти учение о Божественном свете, Духе Святом?

Если очевидная разделенность частиц - это иллюзия, значит, на более глубоком уровне все предметы в мире могут быть бесконечно взаимосвязаны. Электроны в атомах углерода в нашем мозгу связаны с электронами каждого плывущего лосося, каждого бьющегося сердца, каждой мерцающей звезды.
       Все взаимопроникает со всем, и хотя человеческой натуре свойственно все разделять, расчленять, раскладывать по полочкам все явления природы, все разделения по необходимости искусственны, и природа в конечном итоге предстает безразрывной паутиной. В голографическом мире даже время и пространство не могут быть взяты за основу.

В этом обнаруживается вялость и инертность мысли, нелюбовь к мысли, неверие в мысль".
       (Н.Бердяев, "Судьба России")
       Ну, школа, конечно. Прежде всего школа. Дети страшно упущены. Потому что семья ограблена или переориентирована государством. Семья и школа - советский слоган, а ведь верно, все зерна тут. Маленькие и дивные зерна постепенно, беспочвенно превращаются в плевела. С детства учатся думать о деньгах и об обмене. Что, собственно, неплохо, если бы господствовала православная или хотя бы протестантская этика.

Веселы, 1913, А. Ныкла, 1934, И. Грбек, 1972, группа ахмадитов, 1990). Хочется верить, что и в Украине будет запрос и на переводы смыслов Корана, и на пояснительную мусульманскую литературу (в частности, тафсиры).
       Не следует, впрочем, возлагать на перевод больше, чем он может "выдержать". Ведь, согласно исламскому вероучению, "Кораном" является исключительно арабский текст, а не его перевод или интерпретация. Да и, с точки зрения доктрины 'иджаза, то есть неподражаемости, не может быть "правильного" (в абсолютном смысле этого слова) перевода, отражающего все особенности Корана.

Мы нуждаемся не только в материальном хлебе, мы нуждаемся в любви, в смысле и надежде, в прочных основах, в прочной почве, которая помогла бы нам жить в истинном смысле также во время кризисов, в мрачные периоды, в трудностях и в повседневных проблемах. Вера дарит нам именно это: уповающее доверие к Богу, Который дает совсем иную, но не менее прочную уверенность, чем дают ее точные расчеты или наука. Вера - это не просто умственное согласие человека принять определенные истины о Боге; это твердо принятое решение вверить себя Богу

Нового времени вся сокровищница человеческой мысли насчитывала всего около 20.000 книг. То есть теоретически человек при желании мог прочитать за свою жизнь если не все, то весьма значительную их часть.
       Кроме того, подавляющее большинство тех книг было или историческими летописями, или трактатами в различных отраслях знания - от философии до астрономии и механики (то есть имела практическое применение). А из-за того, что переписать или напечатать новую книгу долгое время было очень долго и дорого, то и издавали преимущественно только те труды, которые имели неоспоримую ценность.
       Ведь художественная литература в современном понимании - это достаточно новое явление.

Хайдеггер и современная западная философия - это, кстати говоря, то, что я читаю на философском факультете, работая профессором Высшей школы экономики. Политические технологии - это то, что помогает зарабатывать на жизнь, потому что в современном мире философу никак не выжить.
       В Германии ситуация была особая. Хайдеггер мог себе позволить быть профессором, хотя он пережил две мировые войны. Денег ему платили достаточно, чтобы он мог себе позволить заниматься философией. Поскольку в других странах этого не было, у нас нет великой итальянской философии, великой американской философии.

Такие знания мертвенные. Законы дидактики никто не отменял: знания должны быть действенными и нравственными. Но мы же, родители, и не знаем таких слов: действенными и нравственными. А еще есть такой закон: системными и систематическими. То есть, знания пополняются от простого к сложному и регулярно. Не для того, чтобы удивить, а для того, чтобы развить ребенка и воспитать в знаниях. Знания, данные без воспитания - это мертвечина, которая разрушает душу.
       Вот эти правила мне бы так хотелось напомнить родителям: давайте знания, которые полезны душе и разуму, не мозгам, а разуму, разумному уму.

В общем, растерянной интеллигенции оставалось лопотать нечто беспомощное про гаджеты и отпуск в Турции.
       А теперь важное. Послушайте внимательно аргументацию, так сказать, дискутирующих сторон - и вы убедитесь, что они говорят на принципиально разных языках. Ну, то есть вообще "твоя моя не понимай". И еще более важное: на человеческом языке говорят именно школьники. Те самые, которых уже заведомо поспешили списать в "потерянное поколение" - на том основании, что они "не так" одеваются, "не то" слушают, упакованы мобильниками и тусят "ВКонтакте".
       Так вот. Именно эти "бездуховные" формулируют свое мнение на заданную тему по существу.

Это поклонение Богу. Мы покланяемся Богу, а наш враг диавол этого не делает, не преклоняет ни главы, ни колен. Он Богу не поклоняется. Те, кто поклоняются Богу - враги диаволу, а, значит, люди Божии. Поэтому поклоны имеют большое значение. Даже один дополнительный поклон - это уже труд подвижничества, за который будет свое воздаяние от Бога. Те немногие поклоны, что мы творим, копятся потихоньку у Бога на Небе, и

Видимо, так повелось еще с тех минут, когда Единый Безгрешный висел на кресте посреди двух разбойников, и с одним из них у Него получился короткий, но бездонный по смыслу разговор. Но мы скажем еще нечто.
       Соединение монаха и разбойника; странника и злодея совершилось в русской истории в лице революционеров. Они были именно странным соединением идеи аскетизма и жертвенного служения ближнему с идеей насилия и освященного теорией преступления. Революционеры были и аскетами, и террористами, и просветителями, и вождями народа.

Еще в эпоху Возрождения художники и поэты прониклись эстетическими ценностями секса. В этом нет никакой мистики, магии или распущенности - просто красота естественного явления, как творчества или радости жизни. Любовь была воспета, прославлена, запечатлена в романах и философских трактатах. О ней говорили не только посредством Вийона, Рабле и Дидро, вся интеллигенция уважала маркиза де Сада, несмотря на запреты цензуры. Католическая церковь, под воздействием которой образовалось множество комплексов по всей Европе, Франции не принесла ощутимых изменений: французы гармонично соединили секс с традиционными семейными ценностями.

Ну, так вот, первая статья будет посвящена этому вопросу: мы не целые существа.
       Капитан на рабочем месте
       Сейчас психология не в силах объяснить феномен сознания человека. Не в силах объяснить феномен психики. Не может дать даже определение психики. Нет единой теории личности. Нет увязывания психологических представлений с религиями. Короче, нет ничего. Есть только