Не нужно, однако, считать, будто человек, лишь пришедший к умозаключению, что Бог как-то и где-то существует, знает Бога. Знает Бога тот, кто ощущает Божие дыхание жизни в себе и повсюду вокруг себя; тот, кто и умом, и сердцем, и душою чувствует величественное и страшное присутствие единого истинного Бога как в природе, так и в жизни людей - и в своей собственной жизни.
       Почему Господь особо выделяет: единого истинного Бога?

Видимо поэтому Моисей брал во свидетели небо и землю, говоря "внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих" (Втор. 32:1)
       Люди, бывшие свидетелями, могут умереть, не передав следующим поколениям важных знаний. Люди могут быть забывчивы, легкомысленны, наконец, корыстны. Из свидетелей они могут превратиться в лжесвидетелей. А вот небо и земля никуда не исчезают, все помнят и продолжают быть свидетелями верными. Нужно лишь изучить их язык, чтобы уроки природы стали для сердца и разума внятны.

На первый взгляд, это кажется очевидным: в Америку ехали за новой жизнью, новыми возможностями, и ее огромная территория, богатая природными ресурсами, вместе с духом индивидуальной свободы и реальной прямой демократией маленьких сообществ, сами собой вроде бы порождают оптимистичный взгляд на жизнь. Однако Барбара Эренрайх уверена, что это не так - напротив, философия оптимизма появилась "от противного". Самая "позитивная" в мире американская культура успеха и улыбок выросла из весьма жесткой, а по мнению Эренрайх, жестокой и неизбежно вызывающей "экзистенциальную депрессию" культуры кальвинизма.

Многие христиане ждут, что Бог скажет им какие-то новые истины, чтобы они могли стать счастливее и жить спокойнее, чем сейчас: они все еще не поняли, что в вознесшемся на небо Иисусе заключается полнота радости и мира. Глупо и бесполезно ждать иных откровений.
       ЕВАНГЕЛИЕ В то время: Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус, и, увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились. И приблизившись Иисус сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле.

Мы же все эти вещи конкретные снимаем, а сохранить стараемся - энергию. Мы транслируем ее через звуковые ассоциации, чтобы зритель, попадая в энергетический звуковой поток, начинал воспринимать текст на другом, глубинном, нерациональном уровне. Собственно, Хлебников тем же занимался - прорывался к изначальным смыслам через фонему.