прежде ни у нас, ни у родителей он этих знаний не проявлял. Знания лежали в нем скрытно, возможно даже не вертелись в уме и все же присутствовали. Знал Андрюша и некоторые буквы. Видно, родители показывали ему их. Но пока мышление Андрюши было блокировано аутизмом, эти знания лежали неподвижно, и, возможно, сам Андрюша о них не догадывался. Это касается не только конкретных знаний, но и уровня мышления. В какой-то непроявленной форме, по-видимому, у него мышление было более сложное, чем можно было подозревать... С неразвитым речевым мышлением Андрюша, конечно, не мог "понимать все", но понимал больше, чем могло показаться по его поведению

Фридрихович Филиппов, доктор социологических наук, ординарный профессор ГУ-ВШЭ, заведующий кафедрой практической философии, руководитель Центра фундаментальной социологии Института гуманитарных историко- теоретических исследований ГУ-ВШЭ, главный редактор электронного журнала "Социологическое обозрение".
       Каково, на Ваш взгляд, значение Ю.Н. Давыдова для российской социологии?
       Одним словом не скажешь, потому что надо различать фактическое значение и принципиальное. Принципиальное значение - огромное. Ю.Н. Давыдов в области теоретической социологии является ключевой фигурой. Именно он, по существу, поставил вопрос о теоретической социологии в единственно правильное русло, причем сделал это уже очень давно. Он был высококвалифицированным философом, он понимал философский смысл теоретической социологии, которая в русле философии зародилась и никуда

философских наук (1968), профессор (1972). Работал в Москве, в 1961-1966 гг. - в Праге, в журнале "Вопросы мирам социализма", в 1968-1975 гг. - заместитель главного редактора журнала "Вопросы философии" (был освобожден с должности за "вольнодумство"). Читал лекции в университетах Франции, Германии и других стран. С 1980 г. жил и работал в Грузии, в Институте философии. Скоропостижно скончался 25 ноября 1990 г. На многие европейские языки переведены его труды "Формы и содержание мышления" (1968), "Как я понимаю философию" (1990), "Символ и сознание" (1982), "Картезианские размышления" (1993).
       Несравненный мастер импровизации и мудрой философской беседы ("философствование вслух" было для него любимым жанром), Мамардашвили был наделен

время наше тело - это мир, существующий в непосредственном земном окружении. Он населен разумными существами, согластно христианскому учению, они являются низверженными с неба ангелами тьмы, т.е. бесами. Пользуясь особой сверхпластичностью своего пространства, они в состоянии с легкостью изменять свой вид, создавать какие угодно объекты и образы, которые частично обладают свойствами твердых тел, так что могут убедить посетителей из нашего мира в своем как бы реальном существовании.
       Кому дорого собственное спасение следует очевидно игнорировать эти бесовские наваждения, дабы по кончине беспрепятственно преодолеть обманчевый мир злых духов и предстать перед своим истинным Творцом.
       [1] РЕЛИГИЯ и СМИ, "Ученый раскрыл тайну загробного мира

текущие столетиями, будут постепенно заглушать Божественное пламя Твоего учения на земле.
       ...Измотанные бесконечными войнами, несправедливостью и страданиями, люди, наконец, полностью отвергнут Твое учение. Многие хорошие и пользующиеся авторитетом люди вспомнят многие упрямо повторяемые ошибки и проявления жестокости Твоих последователей, вызванные непониманием оставленных Тобой заветов. Харизматичные личности созовут все человечество под новые знамена, на которых уже не будет Твоего имени, потому что люди будут ожесточенно и разочарованно вопрошать: "Где же обещанные Им хлеб, свобода, мир и любовь? Открыто отвергайте Его и Его учение; Теперь вы сами видите, что Его проповедь не сумела вам помочь. Он нам больше не нужен. Наша наука

надрывали его силы. Немало страдал он от обнаружившейся столь широко после революции человеческой подлости, и немало жаловался он на проявляемую на всех ступенях социальной лестницы беспринципность. Будучи сам в смысле принципов своего рода монолитом, он не мог понять, что люди, еще вчера занимавшие видные места, носившие чины и украшенные орденами, могли так резко измениться© Сам он, каким был при производстве в офицеры, когда присягал служить верой и правдой Царю и Отечеству, таким и оставался до конца. Подобно древним римлянам, он не знал компромиссов. Для него Родина, которая в его понятиях, как и в понятиях большинства русских людей, не отделялась от